Еще о моделях. Теперь без ката.

     Сидим с Анатолием в его мастерской. Болтаем уже не языком, а ногами. Упиваемся последними на сегодня персиками, да так, что не остается сухого места почесать нос, вдохнувший запах цинковых белил. Солнце прикорнуло на летнем зное, поэтому день практически не движется. Вязкая тишина в городе, темная тишина в пустых коридорах, наше монотонное почавкивание раздается среди холстов, как плеск далекого прибоя.
     Внезапно в дверь отчетливый стук:
     — Разрешите? — и среди тишины возникает юная девушка с не по возрасту хозяйственной сумкой в руках. — Я хочу предложить вашему вниманию товары высокого качества по исключительно низким ценам!
     — Ох! — начинает грустить Анатолий.
     — А что? — оживляюсь я. — Входите! Нет никакой уверенности, что мы у вас что-нибудь купим, но зато мы вас с большим интересом выслушаем. Дабы, так сказать, нечаянно не упустить своего шанса.
     Простодушно воодушевленная такой встречей, гостья ступает в центр и начинает поочередно извлекать из сокровищницы иллюзий разномастную китайскую ерунду, увитую цветастыми легендами. Сеанс заканчивается на «оригинальной туалетной воде от Лакоста по полтора доллара за галлон баллон из партии конфиската» (ну да, не иначе топ-бренд переправлял свои продукты контрабандой в двойном дне автомобильной покрышки). Овации излишни, мы с печальными лицами разводим руками. Увы.
     Девушка привычными движениями прячет, скрывает, укутывает только что во всем цыганском блеске являвшиеся нашему взору предметы, нежно смахнув с каждого не то несуществующую пыль, не то невидимую слезу. Потом впервые и с интересом осматривается:
     — А вы что — художники?
     — Вы у меня в мастерской, — с достоинством подтверждает Анатолий.
     — Не каждый разглядит, — добавляю я, — что все до одного помещения в доме, на верхнем этаже которого вы сейчас находитесь, — мастерские художников.
     — А открыто было только у вас, — невесело произносит девушка и спрашивает: — Можно посмотреть картины?
     — Вы уверены, — устало интересуется Анатолий, который не разделяет моего веселого настроения, — что вам это будет интересно?..
     Однако получает подтверждение — и разворачивает несколько холстов, и неторопливо расставляет по периметру комнаты. Гостья с интересом разглядывает их, постепенно делая круг по комнате, то попадая в прожектор солнечного света, то смещаясь на границу тени, мгновенно обводящую ее гибкой стремительной линией.
     И тут наблюдающий за этим Анатолий неожиданно проявляет инициативу:
     — Девушка! — обращается он к зрительнице. — Вы не хотели бы мне попозировать? Ваш труд я готов честно оплатить.
     — Это много? — любопытствует потенциальная модель.
     И, услышав нормальные расценки натурщиков, отказывается:
     — Наверное нет, за день я сейчас зарабатываю больше...
     — А вы, простите, видите разницу: позировать живописцу — и ходить предлагать соковыжималки?..
     Девушка слегка колеблется, но внезапное соображение посещает ее и заставляет с тревогой уточнить:
     — Позировать — это надо голой?!
     Анатолий разом и окончательно теряет интерес и со вздохом уходит мыть тарелки, оставив нас прощаться. Полуобернувшись в дверях, делает над собой усилие и, не в состоянии скрыть ноты укоризны, произносит:
     — Нет, девушка! Позировать надо было не голой — а обнаженной.